“Русский мир” (РМ) — это идеологическая доктрина Российско-Украинской войны с 2014 г. и в особенности после 24 февраля 2024 г. “Наказ” 25-го Всемирного русского народного собора ясно называет специальную военную операцию “священной войной с коллективным Западом”, при этом говорится, что “Русский мир включает в себя всех, для кого русская традиция, святыни русской цивилизации и великая русская культура являются высшей ценностью и смыслом жизни”. По сути, РМ стал синонимом самой войны. Герои книги Катерины Гордеевой “Унеси ты мое горе” — беженцы и пострадавшие от войны — говорят: “Трупы, грязь, разруху и ненависть — это то, что принес нам ваш русский мир”, “Что это за русский мир такой, когда одними людьми жертвуют, чтобы у других все только лучше да жирнее становилось?”, “Это же что за русский мир такой, что бабок старых до смерти денацифицирует? На что нам такой мир?”.

     Можно ли считать РМ религиозной доктриной? Доктрина ли это вообще? Кто ее архитекторы и строители? Какие цели они ставили перед собой и удалось ли их достичь?

Что такое “Русский мир”

Большая часть исследователей считает, что никакой последовательной доктрины РМ не существует.

     Так, М. Ларюэль определяет его как “плавающее означающее” (floating signifier), бесформенность которого является его неотъем­лемым свойством и смысл которого зависит от аудитории и контекста. По мнению С. Чапнина, “Русский мир на самом деле ничего не значит, пустая брехня… Есть проблемы власти, денег, имиджа… и не более того. Русский мир — это такой помятый пиджак с жеваным галстуком, лоснящаяся от потертостей ряса”. По мнению лидера украинских греко-католиков архиепископа Святослава Шевчука, РМ — это идеологический инструмент, который никак не связан ни с историей, ни с Церковью. Он определяет его как “пустоцвет советской идеологии” и псевдонаучную платформу, которая реанимируется как империалистическая идея восстановления Советского Союза, являясь по сути российским миром, а не русским. Похожий взгляд выражал Э. Тополь, представляя РМ как наследника советской матрицы: “Снова, как в 1956-м в Венгрии и в 1968-м в Чехословакии, армада русских танков несет загнивающей Европе духовные блага великой русской цивилизации. С той только разницей, что тогда вместо Десяти заповедей Кремль диктовал миру Моральный кодекс строителя коммунизма, а сейчас диктует постулаты Русского мира”. А. Рожков отмечал, что последователями РМ могут быть как ультралевые, так и ультраправые, как любители эзотерических учений, так и сторонники советского “научного атеизма”, а собственно православия там может не быть и вовсе. По мнению Н. Василевич, “единой идеологии Русского мира нет и никогда не было, это целый ряд мифов, метафор и идей, в том числе в их православной обертке, но не исключительно в ней”. Таким образом, по ее мнению, поддержка войны священноначалием Московской патриархии — это не столько поддержка РМ, сколько путинского режима как такового, а также восстановления России как альтернативы “капиталистическому Западу”. Наконец, РМ определялся А. Ахутиным как “апофатическая миссия”, которая не идентифицируется вообще ни с чем. Действительно, часто адепты РМ определяют его в апофатических категориях, говоря о том, что он несводим к географии, крови, языку, религиозной вере, государству или русской культуре (“Доктрина Русского мира” Изборского клуба). На практике, как отмечает М. Эпштейн, РМ зачастую определяется сугубо негативными признаками, которым он себя противопоставляет.

     Затруднения в определении РМ испытывают не только ученые, но и политики. Так, А. Лукашенко заявил: “Я спрашивал у посла [российского]: что значит собирание русских земель и что такое Русский мир? Никто мне так и не объяснил. Глупость кто-то после выборов идеологам российским государственным подбросил, и они начали распевать эту песню. Это надуманная, глупая подстава”.

     Наконец, сами адепты РМ не могут сказать, что это такое. Так, О. Батанова, атташе Департамента по работе с соотечественниками за рубежом МИД России, еще в 2008 г. жаловалась, что, “несмот­ря на то что теория русского мира существует более десяти лет, до сих пор не разработан ее понятийный аппарат”. M. Захарова, официальный представитель того же министерства, сказала, что РМ многогранен как и сам мир, и его нельзя свести к одному определению или характеристике. По определению А. Проханова, основателя и лидера “Изборского клуба”, “Русский мир по существу — это всё. Это даже звезды на небе, которые высыпают в русской ночи”. Его соратник по клубу О. Платонов описал РМ как “сверх­опытную, сверхчувственную, сверхъестественную данность”. По определению А. Дугина, РМ есть “отражение Царства Божьего в воде, песках, скалах, полях, душах, умах, социальных и политических структурах”.

     Даже у одного и того же апологета РМ может не быть ясной картины того, чем он является. По мнению епископа Евфимия (Мои­сеева), РМ не ограничивается русскими людьми, это еще и “иностранные граждане, говорящие на русском языке, изучающие или преподающие его, все те, кто искренне интересуется Россией, кого волнует ее будущее”. С одной стороны, у РМ нет границ, с другой — его границы совпадают с каноническими границами Русской православной церкви Московского патриархата. По его мнению, “Русский мир, его бытие и его границы напрямую зависят от того, как их понимают и определяют для себя сами носители идеи Русского мира… Он существует не только как данность, но и как заданность”. Другими словами, что адепт РМ под ним понимает, тем РМ и является.

     Белорусский исследователь С. Алейникова обращает внимание на то, что сам патриарх Кирилл определяет РМ в крайне расплывчатых категориях (“русский способ жительства”), не раскрывая его содержания, особенностей и отличия от иных способов жительства. Кроме того, отмечает она, “в трех абзацах одного выступления на тему Русского мира 6 сентября 2014 г. патриархом четырнадцать раз употребляется обезличенное местоимение “это”, а терминологический разброс в контексте рассматриваемой темы насчитывает около полутора десятков вариантов, каждый из которых несет самостоятельную смысловую нагрузку”.

     И все-таки, несмотря на крайнюю расплывчатость РМ, он является доктриной. Как же она возникла?

Рождение “Русского мира”

Выражение “Русский мир” впервые появляется в “Слове на обновление Десятинной церкви”, литературном памятнике XI века, где оно используется в значении “Русь” или “Русская земля”. Как отмечает А. Десницкий, с тех пор и до 1830-х годов выражение не встречается, а затем в XIX веке используется в широком и иногда ностальгическом смысле. Так, в статье историка Н. Костомарова “Две русские народности” выражение РМ используется в том же значении, что в “Слове”, и обозначает “Русь”. Глядя в прошлое (или прозревая будущее), он пишет, что условия формирования РМ — “стремление к присоединению других земель, предпринятое под знаменем религии, успех, освящаемый идеею Божьего соизволения, опора на массу, покорную силе, когда последняя протягивает к ней руку, чтобы ее охранять, пока нуждается в ней, а впоследствии отдача народного права в руки своих избранников”.

     Выражение “Русский мир” в XIX веке использовалось с самыми разными смыслами. С 1871 по 1880 гг. в России выходила одноименная газета. В. Ключевский говорил, что РМ в эпоху препо­доб­ного Сергия созидался монахом вместе с крестьянином, До­бро­любов писал, что в стихах Пушкина “впервые открылся нам действительный русский мир”. Смысл выражения не всегда был положительным. П. Анненков писал, что РМ позволяет бить женщину, М. Бакунин — что РМ ужасен, а потому русская революция тоже будет ужасной.

     Хотя в XIX веке доктрины РМ еще не было, ее предвосхитили дискуссии о “русской идее” — особом пути России в мировой истории. Хотя “русская идея”, как и РМ, не является целостной докт­ри­ной, можно сказать, что она передает видение России, где ей отводится исключительная, мессианская роль в мировой истории, и в этом смысле она подготавливает путь к РМ.

     В каком-то смысле все это не является специфическим для России. Можно вспомнить панэллинизм, l’exception culturelle française и другие национальные идеи, можно увидеть параллель между “особым путем” России и Sonderweg имперской Германии. Сильная власть, противопоставленная парламентаризму, разветвленная бюрократия, противопоставленная местному самоуправлению, милитаризм и особый немецкий дух перечислялись в качестве признаков Sonderweg. В конечном итоге немецкий Kultur рассматривался как отличный от западной Zivilisation, и превосходящий его.

     Зависимость русских славянофилов от немецкой философии, из которой вырос Sonderweg, является общим местом. Ю. Лотман считал, что интеллектуальное движение славянофилов было не чем иным, как русским отражением немецкого романтизма. Споры о том, в какой степени Sonderweg стоит за ростом немецкого национал-социализма, ведутся до сих пор. РМ, как мы увидим, безусловно, является идеологической основой современного русского национализма и эксклюзивизма.

     Между “русской идеей” и РМ существует преемственность: это похожие способы говорить о России не только в терминах превосходства, но и в сотериологических и мессианских терминах.

     Если Sonderweg объяснял промышленный успех Германии, то с “русской идеей” дело обстоит иначе. В “Пушкинской речи” До­сто­ев­ский объясняет бедность России ее самобытностью: “Разве я про экономическую славу говорю, про славу меча или науки? Я говорю лишь о братстве людей… Пусть наша земля нищая, но эту нищую землю в рабском виде исходил, благословляя, Христос”, — говорит он, цитируя Тютчева. Примерно так же в наши дни В. Сурков, бывший политический “серый кардинал” России, отвечавший за ее внутреннюю политику, вспоминает, как он, будучи школьником в российской провинции, увидел падающий забор. “Почему никто не удосужился поставить его вертикально? Потому что мы, русские, смотрим выше забора, мы в отличие от европейцев смот­рим вдаль”.

     Когда возникли подобные идеи? Можно вспомнить учение о Москве как о Третьем Риме, зародившееся в России XVI века. Однако серьезная дискуссия начинается с XIX века. Если XVIII век можно рассматривать как период интеграции России в Европу, то наполеоновское нашествие разрушило ее европейскую идентичность, и поле для дискуссии было открыто. Можно сказать, что поиск русского Sonderweg начался с “Философических писем” Чаадаева, в которых он утверждал, что Россия, отказавшись от католического Запада и исламского Востока, так и не смогла интегрироваться в основные цивилизации. Чаадаев породил дискуссию, которая затянулась до самого XX века. Многие соглашались в том, что Россия не принадлежит к европейской цивилизации, но не уступает, а превосходит ее.

     A. Хомяков, один из самых ярких представителей славянофильского движения, считал, что Россия получила и сохранила чистое христианство и обязана поделиться им с миром. Достоевский, пер­вым употребивший термин “русская идея”, сказал в своей “Пуш­кинской речи”, что русский характер универсален и способен понять другие народы лучше, чем они понимают себя: “Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только (в конце концов, это подчеркните) стать братом всех людей, все­че­ло­веком”. Н. Бердяев, однако, отмечал, что “национальный универсализм” Достоевского не мешал ему быть ксенофобом: он терпеть не мог евреев, поляков, французов. Позднее, в 1888 г., В. Соловьев в своем очерке “Русская идея” рассматривает роль России в мировой истории как ее призвание, предназначение в творчестве, а значит, и как нравственный долг, который она должна исполнить. Он считал, что Россия в своем изолированном абсолютизме представляет угрозу бесконечных войн и борьбы. Ее конечное историческое предна­зна­чение — подчинить государственную власть вселенской церкви в свободе Духа, по образу Святой Троицы.

     На другом политическом полюсе отец русского анархизма Бакунин объявил, что на Россию возложена особая миссия — дать пример революционных преобразований. “Высоко и прекрасно взойдет в Москве из моря крови и пламени созвездие революции и станет путеводной звездой для блага всего освобожденного человечества”, — писал он. Можно задаться вопросом, прав ли был Бердяев, когда говорил, что “мессианизм почти так же характерен для русского народа, как и для народа еврейского”.

     Народная вера в русский Sonderweg — особый путь России — пережила советский период и стала частью политического лексикона после распада СССР. По иронии судьбы слово “путь” созвучно с фамилией “Путин”, оттого и особый путь России многие отождествляют с ним. Согласно опросу 2008 г., основными характеристиками самобытного пути России стали особая роль государства, которое проявляет заботу о населении, и радикальное различие между ценностями России и Запада. Доля тех, кто считает, что духовная культура и самобытный характер России ставят ее выше всех остальных стран, выросла с 2000 по 2008 гг. с 72 до 80%. Все это объясняет, почему идея РМ была воспринята русским обществом: особый путь, русская идея, РМ — это разные способы заявлять о нравственном превосходстве России, противопоставлять ее Западу, уповать на ее мессианское призвание.

“Русский мир” и Кремль

Доктрина “Русского мира” как таковая родилась в 1990-е годы как реакция на политические и социальные реалии, сложившиеся после распада СССР. Страна, которую россияне считали своей Родиной, перестала существовать. Люди, привыкшие жить в артикулированных идеологических рамках, столкнулись не только с крахом экономическим и политическим, но и переживали кризис своей идентичности. Если мы не СССР, если мы не Российская империя, то кто мы? Что означает быть русским, когда, с одной стороны, новообразованную Российскую Федерацию населяет множество этнически самобытных народов, а, с другой, русские присутствуют и за пределами России — как на территории бывшего СССР, так и вне ее?

     Д. Медведев, выступая 31 декабря 2010 г. в качестве президента с новогодним обращением к народу, сказал: “У нас богатая и древняя история, и мы по праву ею гордимся. И в то же время Россия — молодая страна. Напомню, что в наступающем году ей исполнится только двадцать лет”. Будучи в то время “либеральной альтернативой” Путину, он передал восприятие России 1990-х годов (чего, вероятно, не стал бы делать сегодня).

     По словам генерального директора Российского совета по международным делам И. Тимофеева, в это время “российский граж­да­нин потерял сам себя, превратился в маргинала, даже если и был в числе обеспеченного меньшинства. Он был вырван из советского контекста и одновременно понимал, что вряд ли станет частью Запада. Он оказался изгоем и за рубежом, и в своей собственной стране. Его жизнь в политическом обществе оказалась лишенной смысла. За ним не было энергетики дрейфа в западные структуры. Он не был ярым националистом, каким стали многие бывшие соотечественники в соседних республиках. Он даже лишился врага, которого можно было демонизировать и винить в неудачах. При этом сам превратился в такого козла отпущения для всех”. В отличие от восточноевропейских и постсоветских государств, России было некого винить за свое коммунистическое прошлое, кроме самой себя, и доминирующими настроениями были растерянность, страх, стыд. Общая идентичность была разрушена; высказывалось и предположение, что кризис советской идентичности был причиной распада СССР, а не его следствием. Еще в 1996 г. в переписке С. Чернышева с Г. Павловским, ставшим впоследствии главным российским политтехнологом (Ларюэль называет его духовным отцом РМ), высказывалась мысль, что русский — это “имя утраченного достоинства”. Единственной возможной патриотической позицией казался “патриотизм отчаяния” (выражение С. Ушакина), на который Кремль, конечно, не мог опереться. Если в Германии ужас перед своим прошлым привел к формированию новой немецкой нации, то в России, как отмечал В. Морозов, опыт переоценки своего прошлого оказался слишком травматичным для страны, победившей нацизм и построившей первый космический корабль. А. Ахутин писал, что травмированному и страдающему народу было сделано предложение “занять место, которое осталось пустым после исчезновения пролетариата и его коммунистической партии — место авангарда прогрессивного человечества, как это было в советской пропаганде”. Все это объясняет, почему в процессе своего развития, или, лучше сказать, мутации, идея РМ стала такой привлекательной и так легко интегрировалась в официальный политический дискурс. После распада СССР эта идея транслирует чувство величия, чувство причастности к великому “мы”. РМ призван был исцелить травму.

     В упомянутой переписке Чернышева и Павловского также утвер­ждается, что наступающий XXI век станет временем окончательного упадка государств как формы социальных организмов, и Россия имеет все шансы возглавить этот процесс. Это утверждение легло в основу доктрины РМ, “биологическим отцом” которого Ларюэль называет философа и методолога П. Щедровицкого. В интервью 2001 г. Щедровицкий говорит, что доктрина РМ была создана в 1993–1997 гг. по требованию человека, ответственного за политику России в ближнем зарубежье, как ее “базовый миф”; имя этого человека не называется. В 1999 г. Щедровицкий говорил о РМ, который выходит за рамки политических границ: “В течение ХХ века под воздействием тектонических исторических сдвигов, мировых войн и революций на планете сложился Русский Мир — сетевая структура больших и малых сообществ, думающих и говорящих на русском языке. Не секрет, что на территории, очерченной административными границами РФ, проживает едва ли половина населения Русского Мира”. Годом позже, в 2000 г., он определил РМ как “сетевую структуру больших и малых сообществ, думающих и говорящих на русском языке”.

     Именно в этом понимании глобального русского сообщества термин РМ был изначально воспринят политической элитой от его конструкторов. В 2001 г., выступая на Всемирном конгрессе соотечественников, проживающих за рубежом, Путин сказал, что “понятие Русского мира испокон века выходило далеко за географические границы России и даже далеко за границы русского этноса”. Он вновь использовал этот термин в 2006 г., заявив, что “Русский мир может и должен объединить всех, кому дорого русское слово и русская культура, где бы они ни жили — в России или за ее пределами. Почаще употребляйте это словосочетание — Русский мир”. В 2007 г. он создал фонд “Русский мир” с целью “поддерж­ки и продвижения русского языка в мире, укрепления его позиций как языка международного общения и ключевого инструмента повышения значимости Российской Федерации в мировом гуманитарном пространстве”. Это было похоже на то, что делали Британский совет, Альянс Франсез или Гёте-Институт, и казалось вполне безобидным.

     В 2014 г., в начале “Русской весны”, в “Актуальных комментариях” было опубликовано интервью с А. Чеснаковым на тему РМ. Несмотря на то, что Чеснаков не является публичным политиком и относительно малоизвестен, интервью дает ценные сведения. В 2001–2008 гг. он работал заместителем начальника Управления внутренней политики Президента Российской Федерации. По его словам, именно политолог Павловский стал использовать термин “Русский мир” в дискуссиях в администрации президента, а Сурков, отвечавший в Кремле за внутреннюю политику, ввел его в политический дискурс в середине нулевых годов: “Административных мер, которые поддерживали бы систему власти в стабильном состоянии, было уже недостаточно”, и появился запрос на новый “идеологический конструкт”.

     В интервью, записанном в июне 2021 г., Сурков подтвердил ска­занное Чеснаковым. Все это, по его словам, происходило в 2004 г., когда 7 ноября, государственный праздник в честь дня Октябрьской революции, был заменен на “День русского единства”, отмечаемый 4 ноября. В том же интервью Сурков говорит, что РМ распространяется на все места, где люди видят в России образец и альтернативу. Всюду, где люди боятся российского оружия, вплоть до Африки, простирается РМ. Он больше не ограничивается русским языком и культурой. По его словам, основной смысл использования доктрины РМ — это заявить о своем намерении расширяться. Год спустя Сурков писал, что для России оставаться в рамках Брест-Литовского договора, согласно которому был утрачен кон­т­роль над Прибалтикой и Украиной, “тесно, скучно и неловко”.

     По другому поводу Сурков вспоминал о своем первом стартапе в подростковом возрасте — продаже порнографических изображений в школе. Свои воспоминания он закончил словами: “С тех пор я продаю волнующие образы”. Это замечание, хотя и произнесенное вне контекста РМ, позволяет сделать важный вывод. Ларюэль отмечает, что создатели РМ в 1990-е годы были специалистами по маркетингу и брендингу. В некотором смысле РМ был продуктом. “Идея была такая: России нужно выходить на международную арену с товаром, продуктом, который привлекателен. У страны возникнут проблемы с конкуренцией, но у нее есть агенты — Русский мир, то есть наши люди в других странах, которые говорят на русском языке, воспитаны русской культурой. И вот через них-то можно и выйти на мировой рынок с новым товаром. Авторы Русского мира сознательно говорили, что между мечтаемым Русским миром и мечтаемым государством нет тождества — наоборот, русские люди нужны России вне государства. Это были рассуждения в терминах конкуренции, а не войны”, — говорит М. Гельман, российский коллекционер и галерист, близкий к создателям РМ. Однако этот продукт должен был быть привлекательным прежде всего для внутреннего потребления самими россиянами. “Идея Русского мира должна быть понята как бренд, драматический образ, который взывает к эмоциям, передавая ощущение величия и сопричастности. Именно это ощущение лежит в основе эволюции Русского мира от мягкой силы к жесткой”.

     Миролюбивое утверждение архитекторов РМ о том, что политические границы относительны и, возможно, вообще со временем исчезнут, сослужило дурную службу. Для России ее официальные границы действительно стали относительными, но не в том смысле, в котором это имели в виду Щедровицкий и Павловский. Концепция безграничного РМ стояла за перекройкой нынешних границ с “Русской весны” 2014 г. и по сей день.

     На своем выступлении, посвященном аннексии Крыма 18 марта 2014 г., Путин говорил об этом событии как о восстановлении един­ст­ва РМ, сравнивая его с воссоединением Германии. В марте 2023 г. на пленарном заседании Всемирного русского народного собора, которое было посвящено РМ, он заявил, что мотивом войны является борьба за РМ на Украине: “Мы — многонациональная страна. Но все-таки это Русский мир. Если вы пообщаетесь с людьми, которые приезжают оттуда, — я с ними встречался — они ничем не отличаются от нас с вами. Ну, ничем! Они такие же, как мы. Они — это часть нас, как же их можно бросить?”. В ноябре того же года он выразился иначе: не Россия защищает РМ, а РМ защищает весь мир от тех, кто претендует на всеобщее господство и превосходство.

     12 июля 2021 г. Путин опубликовал статью “Об историческом единстве русских и украинцев”. Хотя термин РМ в статье не используется, она вполне может считаться его политическим манифестом: и русские, и украинцы, и беларусы — потомки Древней Руси, которых связала православная вера и духовный выбор, сделанный святым Владимиром. Хотя тон статьи и не кажется воинственнным, она дает ясную идеологическую установку на военные действия со стороны России на территории Украины. Утверждение о том, что русские и украинцы — один народ, в то время звучало как мирное, но на деле стало основой войны. Если украинцы не являются нацией, то они не имеют права на государство. Это было сформулировано Медведевым через два года после начала войны: “Украина — это Россия по обе стороны Днепра”. Отныне не право человека или сообщества объявлять себя частью РМ. Именно те, кто говорит от имени РМ, решают, кто принадлежит к нему, а кто нет. То, что звучало как миролюбивое заявление, превратилось в воинственную доктрину, последовательно отвергающую любую украинскую идентичность.

     

“Русский мир” и Московская патриархия

В 2004 г. министр иностранных дел И. Иванов заявил, что “собирание РМ является общим делом Российского государства и Русской Православной Церкви”. В отличие от самой России, Русская православная церковь пережила распад империи почти без территориальных потерь, что сделало ее полезным инструментом в задаче “собирания Русского мира”. После того как РМ был введен в политический дискурс российскими властями, он устами церковных спикеров обильно оплодотворялся сакральными смыслами, став неотъемлемой частью дискурса Московского патриархата. А. Щипков даже утверждал, что именно патриарх Кирилл ввел этот термин, хотя он не был ни его создателем, ни поначалу даже популяризатором.

Характеризуя политические ценности РМ, директор Ев­ро­пей­ского института РАН А. Громыко открыто заявляет, что среди них — сакральность власти и патернализм, а духовные ценности РМ — доминирование духовного над материальным, мессианство (Москва — Третий Рим), идеализм, смиренность (или страстотерпие). Это можно трактовать и как безразличие к материальному благополучию граждан, манию величия, утопизм, пассивность граждан по отношению к страданиям, причиняемым им властью, которая священна только потому, что она — власть. СССР, будучи атеистическим государством, объявил собственные органы управления верховной властью и потому не нуждался во внешней сакрализации. После краха коммунистической идеологии власть вновь обращается к Церкви. Очевидно, что неправильно используемые понятия смирения и терпения в сочетании с квазиправославной мифологией служат богатым удобрением для ценностей, декларируемых Громыко.

     Обсуждая роль Московской патриархии в эволюции РМ, необ­хо­димо уточнить, что мы подразумеваем, когда говорим о позиции официальной церкви. Очевидно, что в центре нее находится риторика патриарха Кирилла и официальных церковных спикеров. Однако созданные патриархией площадки (такие, как Всемирный русский народный собор) и патронируемые церковью СМИ, в частности телеканалы “Спас” и “Царьград”, тоже могут считаться голосами Русской православной церкви Московского патриархата. Православный олигарх К. Малофеев, основатель “Царьграда” (телеканала и интернет-ресурса), а также заместитель председателя упомянутого Собора, является одной из ключевых фигур в продвижении РМ.

     Можно сказать, что патриарх Кирилл является главным проводником доктрины РМ в Московском патриархате. Однако его видению РМ не хватает цельности. РМ — русский, но не ограничен российскими границами, не нужно быть русским, чтобы быть его частью, РМ — православный, но человеку не нужно быть православным или даже христианином, чтобы принадлежать к РМ.

     Первое публичное выступление патриарха на тему РМ датируется 3 ноября 2009 г. на открытии Третьей Ассамблеи Русского мира, организованной одноименным фондом. “Ядром русского мира сегодня являются Россия, Украина, Белоруссия, и святой преподобный Лаврентий Черниговский выразил эту идею известной фразой: Россия, Украина, Беларусь — это есть святая Русь”, — сказал патриарх, упомянув при этом Молдову как еще одну часть РМ. На рок-концерте в Киеве в 2008 г. будущий патриарх Русской церкви воскликнул: “Россия, Украина, Беларусь — это Святая Русь. Святая Русь — это красота! Святая Русь — это сила! И мы все с вами — одна Святая Русь!”. Согласно новостной статье, тысячи людей подхватили этот лозунг и отреагировали аплодисментами и поднятием рук. Сегодня трудно представить себе подобную реакцию. В том же году патриарх определил православную веру, русскую культуру и язык, общую историческую память и взгляды на историческое развитие как основные характеристики РМ. Однако определение РМ, данное патриархом в 2014 г., уже лишало РМ определенных географических границ: “Русский мир — это не мир Российской Федерации, это не мир Российской империи. Русский мир — от киевской купели крещения. Русский мир — это и есть особая цивилизация, к которой принадлежат люди, которые сегодня себя называют разными именами — и русские, и украинцы, и белорусы. К этому миру могут принадлежать люди, которые вообще не относятся к славянскому миру, но которые восприняли культурную и духовную составляющую этого мира как свою собственную”. В октябре 2022 г. патриарх заявил, что, хотя Русская православная церковь и занимает центральное место в формировании РМ, другие религиозные и светские традиции также сыграли роль в его становлении. Хотя РМ по-прежнему отождествляется со Святой Русью, в нем появляется новый компонент — “единая система ценностей”. Эта “система” включает в себя религиозную веру и межрелигиозный мир, свободу и нравственное совершенствование личности, самопожертвование ради других, крепкую семью, уважение к старшим, согласие в мыслях и действиях, творчество, трудолюбие, справедливость, любовь к Отечеству, заботу о тварном мире. РМ — русский, но больше, чем Россия, православный, но шире, чем православие, христи­ан­ство или религиозные взгляды в целом. Политические границы подвижны, а РМ — нет. Он охватывает сферу высших традиционных ценностей, а потому представляет угрозу для лишенного их западного мира. В этой парадигме СВО — это та война, в которой РМ противостоит силам зла, стремящимся его уничтожить. Поэтому сегодня Донбасс — это первая линия обороны РМ. По словам патриарха, “сегодня Отечество наше проходит через испытания, которые связаны с обра­щением в сторону России злых взглядов, злых помыслов, злой воли. Некоторые считают, что настало время, когда можно покончить с Россией. Почему? А потому что Россия — это альтернативный взгляд на мир, на Бога, на человека. Он не укладывается в рамки той запрограммированной системы, которая исключает Бога из жизни людей, и потому Россия для многих, как бельмо в глазу. То, что сегодня происходит, — это не просто очередная военная кампания. Создается впечатление, что многим захотелось стереть с лица земли Русь православную. Но да не будет так! И потому сегодня наша особая молитва — за власти наши, за воинство наше, за Президента нашего, за всех тех, от кого действительно зависит исход той битвы, в которую мы не по воле своей вступили”.

     Мы можем ясно видеть, как строится нарратив “героя-защитника”. РМ представляется как жертва, которой приходится защищать свое существование. Еще в 2014 г. патриарх говорил: “иногда, допрашивая людей, эти люди из иного лагеря, которые не прием­лют понятия Русский мир, спрашивают, искушая человека, не яв­ляешься ли ты сторонником Русского мира. И если тот мужественно отвечает, что да, его уничтожают”. Таким образом, в его стратегии повествования “смелые люди, выражающие волю терроризируемой части украинского общества, являются отнюдь не представителями маргинальной группы, а гораздо более многочисленным молчаливым электоратом Русского мира в постмайдан­ной Украине”. В рамках доктрины РМ не Украина защищает себя, а РМ защищает себя на территории Украины.

     Все это в полной мере раскрывается в “Молитве о Святой Руси”, опубликованной 25 сентября 2022 г.:

“Господи Боже сил, Боже спасения нашего, призри в милости на смиренныя рабы Твоя, услыши и помилуй нас: се бо брани хотящия ополчишася на Святую Русь, чающе разделити и погубити единый народ ея. Возстани, Боже, в помощь людем Твоим и подаждь нам силою Твоею победу. Верным чадам Твоим, о единстве Русския Церкви ревнующим, поспешествуй, в духе братолюбия укрепи их и от бед избави. Запрети раздирающим во омрачении умов и ожес­то­чении сердец ризу Твою яже есть Церковь Живаго Бога, и замыс­лы их ниспровергни. Благодатию Твоею власти предержащия ко всякому благу настави и мудростию обогати! Воины и вся защитники Отечества нашего в заповедех Твоих утверди, крепость духа им низпосли, от смерти, ран и пленения сохрани! Лишенныя крова и в изгнании сущия в домы введи, алчущия напитай, недугующия и страждущия укрепи и исцели, в смятении и печали сущим надежду благую и утешение подаждь! Всем же во дни сия убиенным и от ран и болезней скончавшимся прощение грехов даруй и блаженное упокоение сотвори! Исполни нас яже в Тя веры, надежды и любве, возстави паки во всех странах Святой Руси мир и единомыслие, друг ко другу любовь обнови в людях Твоих, яко да единеми усты и единем сердцем исповемыся Тебе, Единому Богу в Троице славимому. Ты бо еси заступление, и победа, и спасение уповающим на Тя и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков. Аминь”.

Попробуем проанализировать эту молитву в свете доктрины РМ. Прежде всего, ясно прочитывается путинский тезис о “едином народе”. Более того, задача российской армии представлена как оборона, а не как вторжение — термин, явно запрещенный в рос­сийском общественном дискурсе наряду с терминами “оккупация” и даже “война”, которые разрешено произносить только проправительственным голосам.

     Призыв к победе настолько важен, что о. Иоанн Коваль из Моск­вы, заменивший “победу” на “мир”, был отстранен от священнического служения. Официальный представитель патриархии В. Кипшидзе по этому поводу заявил: “Если каждый священник будет переделывать молитвы под собственное состояние, ожидание и политические предпочтения, то вопрос о единстве Церкви сильно обострится”. Таким образом, доктрина РМ, выраженная в молитве, провозглашается доктриной церкви, которую должны разделять все, а единство церкви рассматривается уже не в догматических, а в политических категориях.

     Кроме того, “Молитва о Святой Руси” показывает, как образ врага используется для построения РМ. Враг не является личным (“брани хотящия”), безликость врага намеренная. На Всемирном русском народном соборе протоиерей Сергий Звонарев говорит об СВО как проявлении перманентного противостояния добра и зла, света и тьмы, лжи и правды, где Россия явно на правой стороне. Это манихейское видение выражал и Путин на пленарном заседании Всемирного русского народного собора.

     Однако первое и самое важное — это название молитвы и использование термина “Святая Русь”, который явно отождествляется с РМ. Это отождествление стало общим местом. Так, обращаясь к русским участникам войны, глава Синодального отдела по вза­и­мо­действию с вооруженными силами и правоохранительными учреждениями митрополит Кирилл сказал им, что они борются за РМ, также отождествив сегодняшнюю Россию со Святой Русью.

     Образ и термин “Святая Русь” прошел долгую эволюцию, преж­де чем был использован патриархом Кириллом в его видении РМ. Как отмечает С. Аверинцев, в народной культуре Святая Русь была космической категорией, в которой нашлось место и ветхозавет­ному, и новозаветному Эдему. Для славянофилов XIX века это был романтизированный образ, который почти не имел территориальных и институциональных коннотаций и не соотносился с Империей как таковой. И. Киреевский отмечал, что в прошлом русское государство никогда не называло себя святым.

     Патриарх Кирилл понимает этот термин иначе. Святая Русь имеет границы, которые совпадают с “каноническим пространст­вом” Московского патриархата и его юрисдикцией. Если он не патриарх “всея Руси”, то кто он? В то же время, Святая Русь функционирует как децентрализованная, сетевая модель транснационального общества, которая выходит за рамки национального государства и предлагает новые способы осмысления идентичности на постсоветском пространстве. В этом смысле она ничем не отличается от РМ как такового, будучи нагруженной литургическими и агиографическими коннотациями.

     Еще один способ сакрализации РМ — говорить о нем догматическим тринитарным языком. “Россия, Украина и Белоруссия — как Святая Троица, и никто этого не сможет изменить”, — заявила в 2017 г. Н. Поклонская, бывший генеральный прокурор Рес­пуб­­лики Крым. Было даже сказано, что отрицание РМ является ересью, по­скольку “ипостаси РПЦ и Русского мира сосуществуют по образу совершенного сосуществования Ипостасей Пресвятой Троицы — во взаимопроникновенном единстве: неслитном, нераздельном и неразлучном… Таким образом, отказ от Русского мира означает отказ от русскости РПЦ; отказ от русскости РПЦ означает отказ от Ее ипостасного образа бытия, то есть от Нее Самой, ибо реально существуют лишь ипостаси”. Согласно пророчеству епископа Питирима (Творогова), взирая на образ Святой Троицы, три братских народа должны объединиться, прежде чем вступить в глобальное противостояние с объединенными сатанинскими силами. Язык “триединого народа” применительно к РМ использовал и о. Андрей Ткачев, один из самых видных сторонников РМ, имеющий около двухсот тысяч подписчиков на своем телеграм-канале и более полутора мил­лионов подписчиков на канале YouTube.

     Не случайно 25-е заседание Всемирного Русского Народного Со­бора 27–28 ноября 2023 г. было посвящено теме “Настоящее и будущее Русского мира”. Такие соборы созываются с 1993 г. Вдо­х­но­ви­те­лем и духовным руководителем их стал патриарх Кирилл, который в то время был митрополитом Смоленским и главой От­де­ла внешних церковных связей. После смерти патриарха Алексия в 2008 г. патриарх Кирилл стал главой совета. Заявленная задача совета — объединение русского народа независимо от его политических взгля­дов. Однако, это не дискуссионная площадка. Задача Собора, в котором участвует множество видных государственных и церковных спикеров, — представить голос власти и голос церкви как симфонию.

     Собор в 2023 г. проходил под названием “Настоящее и будущее Русского мира” и послужил развитию РМ как универсальной докт­рины. В его рамках работали секции, посвященные благотворительности, экономике, международной политике, образованию, идеологии, миграционной политике и творчеству. По словам Малофеева, целью Совета было представить светлое будущее РМ, триединую русскую нацию, которая будет свободна от либералов, потому что без видения будущего не добиться победы.

     Однако на самом деле о будущем РМ было сказано мало. Одним из немногих исключений стало выступление епископа Кирилла (Зиньковского), ректора Московской духовной академии, на секции, посвященной идеологии. В своей речи он ссылался на сомнительные “пророчества”, утверждающие, что спасение миру придет из России. Он также цитировал сербского святого Николая Велимировича, который писал, что “завтра начнется седьмой период русской истории. Это будет Святое Таинство Рукоположения. Новая благодать Духа Божия изольется на многострадальную семью Владимира. Русский народ станет священным народом и будет утренней звездой среди других народов, красным солнцем среди племен земных”. Будущее РМ описывается утопическим и милленаристским языком.

     О прошлом было сказано гораздо больше. РМ подразумевает идеа­ли­зированное, мифологическое видение истории, где РМ пред­определено быть на стороне света. Дугин, один из со­вре­менных архитекторов РМ, говорил, что русским необходимо иметь общее понимание прошлого, пока что у них отсутствующее. Прошлое — это всегда интерпретация, миф. Оно должно быть создано, воображено, придумано. “Наше русское прошлое нам не дано, это задание, а не данность”, говорит он. Прошлое, как и настоящее — это продолжающаяся битва РМ с глобальным злом. На пленарном заседании Путин заявил: “Русский мир, как не раз бывало в истории, преградил путь тем, кто претендует на мировое господство, на свою исключительность… Русский мир — это Древняя Русь, Московское царство, Российская империя, Советский Союз, это современная Россия, которая возвращает, укрепляет и умножает свой суверенитет как мировая держава”.

     На международной секции представитель аннексированного Крыма при президенте России Г. Мурадов отметил, что РМ уже около двадцати лет объединяет народы, защищает их культуру и самобытность, отстаивает традиционные и общие ценности. При этом “малороссы” являются частью русской нации и идентифицируются им как российские соотечественники, проживающие за рубежом. Украинский язык назван “исковерканным и искаженным”, и теперь именно Россия несет ответственность за украинский язык и литературу. С аннексией Крыма крымские татары, как говорят, вернулись домой, поскольку Россия является родиной татарского народа. Российская многонациональная матрица должна служить примером для всего мира, и Крым — это пример. Таким образом, по его словам, Российская цивилизация — уникальная, особая и потому самая привлекательная в мире.

     На той же секции М. Захарова, официальный представитель Министерства иностранных дел России, подвергла критике видение РМ “врагами”, которые рассматривают его как агрессивную и захватническую идеологию, оправдывающую экспансию и стоящую за имперской идентичностью. Согласно Захаровой, именно русский язык и общие духовно-нравственные ценности формируют РМ. Они противопоставляются западным неолиберальным ценностям — искаженному пониманию прав человека, гендерным вопросам, легализации наркотиков, трансгуманизму и т. д. Не РМ, а, напротив, Запад верит в свое право доминировать в мире. Захарова вслед за Мурадовым утверждает, что все народы были интегрированы в РМ “с любовью”, как самостоятельные члены.

     Оба оратора вполне передают смысл первых слов советского гимна: “Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь”. Они провозглашают миф об империи, которая, в отличие от агрессивного Запада, является мирной и спокойной. Они не говорят о том, чем завоевание Сибири и Дальнего Востока отличалось (или не отличалось) от западной колонизации Африки или обеих Америк. Вряд ли они захотят объяснить, почему, например, немецкий ученый Г. Стеллер, умерший в 1746 г. под арестом российских властей за излишнее сострадание к коренным жителям Кам­чат­ки, писал, что в XVIII веке их число в процессе внутренней колонизации сократилось в 12–15 раз. Польские историки наверняка не согласятся с утверждением, что их предки были интегрированы в Российскую империю “с любовью”. Докладчики умалчивают и о массовых этнических депортациях в СССР, и о недавних гонениях на крымских татар. Остается только гадать, что бы они ответили назначенному Путиным губернатору оккупированного Запорожья, который сам рассказывал о жестоких избиениях и депортации тех, кто отказывался принять свою новую российскую идентичность.

     Помимо идеализированного, раздутого видения РМ, разделяемого его апологетами в целом, есть нечто важное, что их объединяет, — это тесная связь РМ с “традиционными ценностями”, хранителем которых он себя объявляет. Это понятие в последнее время стало центральным для церковных и государственных спикеров, попало в российское законодательство. В утвержденный президентом перечень ценностей входят жизнь, достоинство, права и свободы человека, служение Отечеству и принятие ответственности за его судьбу, высокие нравственные идеалы, крепкая семья, созидательный труд, приоритет духовного над материальным, гуманизм, благотворительность, справедливость, коллективизм, взаимопомощь и уважение, историческая память и преемственность поколений, единство народов России. Согласно документу, эти ценности находятся под угрозой со стороны США и других “недружественных” государств, а также некоторых организаций и деятелей на территории России.

     Подчеркивается центральная роль религиозных общин, прежде всего православной традиции, в формировании и охране перечис­лен­ных ценностей. Можно, разумеется, спросить, почему в России процент разводов намного выше, чем в Западной Европе и США. О личной жизни Путина, кроме его публичного развода, тоже ничего не известно. Утверждение о “достоинстве, правах и свободах человека” тоже, кажется, плохо согласуется с реальностью, в которой уничтожены свобода слова, печати и собраний, широко применяются пытки и мучительные условия заключения. Однако вопрос, на который мы попытаемся ответить, в другом: с какой целью РМ утвер­ждается в качестве хранителя традиционных ценностей?

     Прежде всего РМ был введен в политический дискурс “для поддержания стабильности системы власти”. Ритуал выборов в Рос­сии хотя и существует, но в отсутствие политической конкуренции в государстве, которое можно назвать авторитарным или тоталитарным, формальных выборов может быть уже недостаточно для утверждения легитимности власти, не говоря уже о наделении ее сакральными свойствами.

     Дискурс о “традиционных ценностях” следует той же линии. РМ имеет метафизическую природу и возник при крещении князя Владимира, а затем и Руси. “Традиционные ценности” тоже имеют божественное происхождение, поскольку, по словам патриарха Кирилла, были заложены Богом в момент сотворения человека. Причина же войны заключается в том, что Запад в отличие от Святой Руси от этих ценностей отказался. Как показала Г. Шарафутдинова, построение образа Путина как хранителя российских традиционных ценностей, нравственности и духовности, а через него — России как последнего оплота традиционных христианских ценностей, началось со знаменитого “дела Pussy Riot”, в котором Московский патриархат сыграл не последнюю роль.

     Представляя себя хранителем и попечителем РМ, Кремль стремится не только легитимизировать, но и сакрализовать свою власть. Согласно патриарху Кириллу, РМ — это высшая форма сообщества, это “цивилизационная традиция, которая уже переходит границы одного народа и генерирует способы духовной и материальной жизни, объединяющие в одно общество людей разных этносов и религий. Это высший, всечеловеческий уровень общественного бытия, который возможен в рамках грешного мира”. РМ занимает место Евангелия как высшего этического критерия: “мы определяем, что хорошо, а что плохо в нашей истории, исходя из того, насколько действия власти и народа соответствовали системе ценностей Русского мира”.

     Таким образом, конструируется мифология, которая объясняет нынешнюю войну в метафизических терминах. Не только нынешняя, но и все предыдущие войны объясняются противостоянием РМ силам зла. Легитимность Кремля состоит в его исторической преемственности, в непрекращающейся войне между РМ и силами, олицетворяемыми Западом. Именно эта непрекращающаяся война придает смысл РМ и самой России. Ее миролюбие выглядело бы как измена своему предназначению.

     

Критика “Русского мира”

Доктрину РМ в основном критикуют за невнятность и непоследовательность. Однако она подвергалась критике и по сути.

     Один из самых известных критиков РМ — о. Кирилл Говорун. Он считает, что РМ — это “воображаемое сообщество, сформированное идеологией, которая разделяет людей и вдохновляет их на убийство друг друга”. Он описывает ее как ересь — не как христологическую или тринитарную лжедоктрину, а как дуалистическое учение об оправдания насилия и зла, в котором смешаны религия и политика. РМ представляется воплощением космического добра, которое должно спасти мир от самого себя. Это идеологизированная теология — или, наоборот, теологизированная идеология. РМ архаичен лишь на поверхности, на самом деле он “использует силу классических модернистских идеологий — таких, как коммунизм, фашизм и нацизм, чтобы консолидировать массы людей и вести их вперед с помощью пропаганды и принуждения. Он импортировал тоталитаризм и цивилизационный национализм из двадцатого в двадцать первый век”.

     13 марта 2022 г. была опубликована декларация об учении РМ. Ее подписали около 1536 человек. Она осуждает РМ, помимо всего прочего, за этнофилетизм, сакрализацию этнической идентичности, а также за манихейское и гностическое разделение, превознесение православных стран над развращенным и безнравственным Западом. В Декларации учение РМ названо ересью.

     Эта декларация в свою очередь подверглась разнообразной критике. С одной стороны, Щипков — официальный спикер Мос­ковской патриархии — заявил, что отрицание РМ является формой неонацистской пропаганды, поскольку отрицает русскую общину как таковую. По его мнению, нынешняя война не имеет религиозного подтекста, а рассматривать РМ с богословской точки зрения невозможно, поскольку РМ не является богословской доктриной.

     С другой стороны, Василевич считает, что критики РМ относятся к нему как к последовательному учению, которым он не является. По мнению А. Шишкова, Декларация направлена на воображаемый, а не на реальный РМ, который убивает невинных людей и практически иррелигиозен. По его словам, доктрина РМ не имеет христианского содержания, а потому не является ересью.

     

Конец “Руского мира”

Вопреки утверждению Путина о том, что концепция РМ используется “испокон веков”, вопреки отрицанию патриархом Кириллом того факта, что она “была изобретена в Москве или Санкт-Петербурге”, мы можем проследить создание РМ и его эволюцию.

     РМ — это доктрина, которая была создана в 1990-е годы как ответ на кризис идентичности и с тех пор мутировала. По словам М. Немцева, идея РМ “некогда созданная как альтернатива национализму и империализму в любой форме, теперь прочно отож­де­ст­вляется с ними”. Если в 2015 г. Ларюэль предсказывала, что РМ как “мягкая сила России в ближнем зарубежье может таким образом стать жесткой”, то теперь РМ отнюдь не ассоциируется с мягкой силой и является частью воинственного лексикона. РМ — это доктрина, стоящая за территориальной экспансией, теперь уже явно в силовом ключе. По словам Дугина, РМ не имеет границ, он простирается “там, докуда сможет дойти русский человек, где мы вынуждены будем остановиться”. “Вынуждены” — ключевое слово. РМ не останавливается сам.

     В 2010 г. патриарх Кирилл утверждал, что существующие на тер­ритории РМ суверенные государства не должны подвергаться структурной перестройке. “Принадлежность к Русскому миру опре­деляется не принудительным путем, а на основе свободного выбора людей и народов. Поэтому не может быть никакого навязывания идеи Русского мира”, — говорил он. Это утверждение утратило свою актуальность. В 2023 г. Дугин заявил, что объяснение конфликта заключается в нежелании украинского государства признать свою принадлежность к РМ, к которому оно в действительности принадлежит.

     В 2014 г. патриарх Кирилл в своем выступлении на конгрессе РМ сказал, что славянский мир отверг западные концепции войны между цивилизациями, потому что РМ опирается на евангельские ценности, которые делают неприемлемой войну с людьми других взглядов. Сегодня он видит вещи по-другому. Война идет именно между цивилизацией “традиционных ценностей” и “либеральной цивилизацией”. Перестав быть “мягкой силой” для государства, РМ больше не рассматривается и Церковью как мирная доктрина.

     В то время как доктрина РМ утверждает, что Украина является его неотъемлемой частью, результат применения доктрины оказался противоположным. Теперь даже этнически русские украинцы, почти не говорящие по-украински, не хотят ассоциироваться с РМ и ничего о нем слышать. Для них РМ — синоним беды и горя. Отрицание украинской идентичности через доктрину РМ привело к ее усилению перед лицом агрессии.

     Война видимым образом расколола структуру Московского патриархата после того, как Украинская православная церковь провозгласила свою независимость в мае 2022 г. Как справедливо заметил Ш. Гриффин, “в считанные недели вторжение, возможно, разрушило все, что Московский патриархат пытался удержать на постсоветской Украине в течение более трех десятилетий”.

     Если обратиться к самой России, то РМ также не справился со своей первоначальной миссией. Согласно декларации одноименного Фонда “Русский мир — это еще и русское примирение, согласие, русский лад, единство, преодоленные расколы ХХ века… Русский мир должен быть не столько воспоминанием о прошлом, сколько деятельным, мобилизующим началом построения лучшего будущего для великого народа, живущего в мире с собой и остальным миром”. На практике военный конфликт привел к самому масштабному расколу в российском обществе со времен граж­данской войны, как, например, это ясно показал А. Лошак в своем документальном фильме “Разрыв связи”.

     Щедровицкий отметил, что доктрина РМ возникла не просто в результате добровольной миграции и распада Российской империи и СССР, а потому что русские были фактически изгнаны со своей родины. РМ должен был примирить их, но вместо этого вызвал массовый исход русских, который может достичь миллиона человек. Патриарх Кирилл сравнивает их с блудными сыновьями и говорит, что они должны покаяться. Медведев называет их “трус­ливыми предателями и алчными перебежчиками” и надеется, что их кости сгниют в чужих краях. Они больше не “соотечественники”, которым государство протягивает руку помощи.

     Таким образом, задуманная как средство примирения доктрина РМ стала причиной серьезного раскола. Это касается не только русской общины внутри страны, но привело к разрыву связей с внешним миром. Еще в 2000 г. Щедровицкий говорил о РМ в контексте мультикультурного диалога и взаимодополняемости культур. В 2014 г. патриарх Кирилл сказал, что “строительство Русского мира не есть создание некой изоляционной системы”. Сегодня все выглядит иначе. “Окно в Европу, открытое Петром Великим, возможно, и не стоит закрывать, но сетку на него нужно поставить”, считает протоиерей Сергий Звонарев, секретарь Отдела внешних церковных связей Московского патриархата по делам дальнего зарубежья. “Забудьте Запад и все с ним связанное. Начинаем жить в Русском мире”, — говорит Дугин. Перспектива глобального конфликта сегодня открыто проповедуется и церковью, и государством.

     Хотя в военной доктрине Российской Федерации понятия РМ в явном виде нет, но в ней открыто заявлено, что страна может использовать свои вооруженные силы для защиты своих граж­дан за пределами своей территории. Учитывая, что тема русофобии в “недружественных” (т. е. почти во всех западных) странах является одной из доминирующих в российских СМИ с февраля 2024 г., если война будет вестись против какой-либо из этих стран, она обязательно будет опираться на доктрину РМ и будет представлена как оборонительная.

     В отсутствие реальной политической конкуренции РМ — это способ для путинского режима подтвердить свою легитимность, провозгласив себя единственным истинным и подлинным хранителем РМ, который сам режим и придумал в его нынешнем значении. Не политика России основана на доктрине РМ, а наоборот: доктрина РМ была создана Кремлем для того, чтобы оправдать несменяемость своей власти и территориальную экспансию. Сакрализуя доктрину, Московский патриархат сакрализует и власть, которая претендует на ее защиту, и войну, которую она будет вести ради самосохранения в условиях диктатуры.

Апрель 2024 г.